Бикорасик Илларион

Бикорасику Иллариону жилось ох как несладко! И немудрено: все вокруг Прошки да Тишки, и только он – нате вам – Илларион! Фу ты, ну ты! Подумаешь, какая цаца!

Дразнили Иллариона нещадно. И стал бедному бикорасику весь свет не мил. Сидит он на листике жимолости да в одну точку глядит – под пылинку косит. День сидит, другой. Все шесть ног небось уже затекли.

А между тем, ползла той прожилкой зелёная гусеница. Cалатовая такая, модная. Тягучая, неспешная. Главное, самодостаточная. Ползла да сама с собой беседу вела: о том, о сём, что малина нынче чудо какая сладкая, да что чёрная смородина скоро поспеет. Спохватилась, когда уже первую ногу над Илларионом занесла.

- Эй, ты чего пугаешь! Тоже мне, тень отца Гамлета на отдыхе!

А Илларион и вправду так исхудал, что уж ни кровинки в нём не было – былинка былинкой. Поднял свои равнодушные глаза на гусеницу и вздыхает, тяжело так, словно только что спичечный коробок соломинок в муравейник перетаскал.

- Дави! Всё равно жизнь моя кончена.

- Сдурел ты, что ли? Али по белене поползал? Чего случилось-то?

- Илларион я, вот что.

Гусеница так и покатилась со смеху. Ножками в воздухе машет, животик надрывает.

- Ой, не могу, ну насмешил! Илларион! Сам от горшка два вершка, а туда же!

- Да что я виноват, что меня батька с мамкой так окрестили? – в сердцах воскликнул Илларион и, проведя лапкой по горлу, добавил: - Мне это всё вот уже где!

- Задразнили? – посочувствовала гусеница.    

- Не то слово, - грустно откликнулся Илларион.

- Что делать собираешься? – деловито спросила гусеница.

- А ну его… в болото! – безнадёжно махнул лапкой Илларион.

Гусеница глубоко задумалась.

- Послушай, есть идея. Ты вот этими штучками за спиной пользуешься?

- Бывает, - не понимая, к чему она клонит, ответил Илларион и осторожно пощупал лапкой хрупкие крылышки – проверил, на месте ли.

- Светлячков знаешь? – осведомилась гусеница.

- Этих… с фонарями?

- Их самых. Да не с фонарями они, а сами по себе светятся. Мазька у них там есть особая. Я, кстати, одного знаю – не последний там светляк. За картофельными кустами живёт. Дуй к нему, скажешь, что от меня, он поможет.

- А чем, чем поможет-то?

- Чем-чем! – передразнила гусеница. – Авторитетом! Лети давай, букашечка!

И ласково помахала на прощание.

***

Когда ночь, боясь замочить ноги, аккуратно спустилась в овраг, в небо взмыли сотни огней. Среди них был и маленький бикорасик, который уже никогда больше не боялся произнести своё имя вслух.